Выдержка из работы:
Введение:
Целью данной работы – изучить особенности и специфику романтизма в литературе в конце XVIII- начале XIX века.
Таким образом, к основным задачам работы следует отнести следующие:
• изучение сущности и особенностей романтизма в литературе в конце XVIII- начале XIX века;
• выявление особенностей романтизма в русской литературе.
Основная часть:
При следовании установившейся традиции характеризовать романтизм как одну из реакций на Французскую революцию следует иметь в виду, что именно романтизм как явление культуры охватывает произошедший перелом на всю его глубину. Он объединяет в себе целый спектр отражений, восторг свободы, ужас перед воцарившимся хаосом, желание немедленно восстановить порядок, мечты об утраченном и пр. Как сознание он не реакция на революцию, он прямой соучастник переворота, генетически связан с миром породивших его идей. Романтизм универсален, он обнимает искусство и науку при многочисленных тонких градациях перехода между ними. Он — не та или иная художественная доктрина, стиль или язык, а особый исторический смысл. Здесь первенство принадлежит не особенностям метода или стилистических приемов, а историческому месту — на «развалинах» риторической культуры. Решающую роль в осуществлении романтизмом своей исторической миссии — освобождении европейской культуры от оков риторического мира — сыграла романтическая свобода, не просто индивидуальная, но индивидуалистическая и даже субъективистская: она составляет еще один важный стадиальный идейно-художественный признак, существенный для духовного и образного мышления мастеров XIX века, в том числе и для классиков (пусть от противного) рубежа веков. Романтизм бьется с индивидуализмом, доводящим человека до отчаяния и «нигилизма». Но романтизм, «дичая» вместе с теряющей узду личностью, также и сковывает, усмиряет индивида, критикует и анализирует его. Субъективизм и нигилизм питает ситуация пребывания на обломках старого мира, когда человек и художник в принципе оказываются предоставлены самим себе, пребывают в одиночестве, как современники мировоззренческого, душевного и поэтологического хаоса. Прежние фундаменты разрушены, высвобождаются неслыханные силы, выплескивающие на поверхность культуры, в частности, те мыслительные и культурно-художественные комплексы, которые в XVIII веке были оборотной стороной официального Просвещения (как и Возрождения в свое время): обширное герметическое знание, мифологизм, слои народной фантазии, продуцирующие интерес к фольклору, проникающие в произведения не только романтиков, но и неогуманистов-классиков — в «Фауст» Гёте, «Капричос» Гойи, оборачиваясь «чертовщиной» в поэзии Пушкина и повестях Гоголя.
Конфликт системы и внесистемного, порожденный ситуаций грандиозной ломки, поддержанный художественными и идеологическими предпочтениями романтиков, противопоставил их авторам-неогуманистам, сохранившим сопряженность с античной классикой и классикой ренессансной. Романтизм сумел выйти за пределы этого прекрасного, но ограниченного круга, и роль инструмента, разрешающего коллизию, если не в человеческих отношениях (например, между молодым поколением и Гёте, отрицавшим революцию и с позиции защиты культуры высказывавшимся в пользу постепенного развития, а также отринувшим произвол самовольного разума в интересах общества в целом), то в сознании и творчестве, сыграл историзм. Впервые по-настоящему открытый романтиками (через Фихте), он предстал в своей обобщающей функции, не только познавательной, гносеологической, но для всего XIX века поистине онтологической, ибо с помощью диалектического метода исторический подход позволял соединить отдельное и множество, время и вечность, настоящее с прошлым и будущим. Именно историзм преодолевает ограниченность схематических установок позитивизма.