Выдержка из работы:
Введение:
В системе языковых средств слово играет важнейшую роль. Русские писа-тели, восхищаясь красотой, силой, богатством русского языка, прежде всего отмечали разнообразие его лексики, в которой заключены неисчерпаемые воз-можности для передачи самых различных значений. С.Я. Маршак писал: «Че-ловек нашел слова для всего, что обнаружено им во вселенной. Но этого мало. Он назвал всякое действие и состояние. Он определил словами свойства и каче-ства всего, что его окружает» [3, с. 59].
Ведущая роль слова в системе языковых средств определяет его место в стилистике языка: слово является основной стилистической единицей. Лекси-ческая стилистика изучает соотносительные лексические средства языка, давая оценку использованию слова в конкретной речевой ситуации и вырабатывая рекомендации нормативного словоупотребления в различных функциональных стилях.
Используя достижения современной семасиологии, лексическая стилисти-ка изучает слово во всем многообразии системных связей, существующих в языке. Такой подход выдвигает на первый план изучение синонимов, антони-мов, многозначных слов, паронимов, служащих средством наиболее точной пе-редачи информации. В центре внимания лексической стилистики находятся стилистическое расслоение лексики, оценка архаизмов и неологизмов, слов ог-раниченного употребления, анализ закономерностей использования стилисти-чески значимых лексических средств в различных сферах общения.
Стилистический аспект изучения лексики требует вдумчивой оценки слова с точки зрения мотивированности его в контексте. Стилистика выступает как против употребления лишних слов, так и против неоправданного пропуска слов, рассматривая различные проявления речевой избыточности и речевой не-достаточности.
Слово изучается в стилистике не только в номинативной, но и в эстетиче-ской функции. Предметом специального интереса лексической стилистики яв-ляются лексические образные средства языка - тропы.
Проблемы лексической стилистики тесно соприкасаются с проблемами культуры речи. Характеризуя использование в речи тех или иных лексических средств языка, стилистика стоит на страже правильного словоупотребления. Нормативно-стилистический подход к изучению лексики предусматривает ана-лиз часто допускаемых речевых ошибок: употребления слова без учета его се-мантики; нарушения лексической сочетаемости; неправильного выбора сино-нимов; неверного употребления антонимов, многозначных слов, омонимов; смешения паронимов; немотивированного объединения стилистически несо-вместимых лексических средств и т.д. Устранение лексико-стилистических ошибок в речи, выбор оптимального варианта выражения мысли приобретают важнейшее значение при литературном редактировании текстов.
Глава 2:
Племя веннов обитало в истоках реки Светыни и несколько южнее. На ле-вом её берегу кончались их земли. Если смотреть на образ и уклад жизни вен-нов, то он поразительно похож на славянский, да и сами венны очень близки к ним по нравам и сути. Как говорила сама Мария Семёнова: «Конечно, венны, там действующие, - это несколько приукрашенные и архаизированные славя-не».
Так, дом относится к числу основополагающих, всеобъемлющих архети-пических образов, с незапамятных времен функционировавших в человеческом сознании. Эквиваленты славянского слова «дом» древнееврейский «bait» — обозначали широкий круг понятий: кров, семью, жилище, строение, некое оп-ределенное место — а также явления, связанные с культурной организацией жизни: хозяйство, быт семьи или народа, наследство, иерархию, порядок.
В мифопоэтических представлениях древних славян дому отводилось чрезвычайно важное место. Он осмыслялся как «мир, приспособленный к мас-штабам человека и созданный им самим». Жилище было по преимуществу но-сителем признака «внутренний»: оно оберегало человека от невзгод внешнего мира, создавало атмосферу безопасности, определенности, организованности, противостоящей внешнему хаосу. Дом сравнивался с матерью, которая кормит и охраняет дитя, а также с материнским чревом, с наседкой, защищающей цып-лят. Закрытое, обжитое пространство, где главенствовали атрибуты дома, как постель, печь, тепло, издавна осмыслялось как женское, в отличие от неуютно-го холодного внешнего мира, в котором главную роль играл мужчина — земле-проходец, строитель, завоеватель. Постоянно подчеркивались такие признаки дома, как прочность, неподвижность («полна горница людей»), одушевлен-ность. Человеку нужен был дом, соединяющий небо и землю. Он крепко стоит на земле и является для его жителя центром посюстороннего, горизонтального мира. С другой стороны, он возвышается над землей, стремится к небу; «он вы-пускает человека вовне и в этом смысле связан с внешним миром и с верхом». Поэтому возникла необходимость создания в доме некоего сакрального про-странства, напоминавшего о связи домашней организации и защищенности с божественным миропорядком и защитой от потусторонних сил.
Это неоднократно подчеркивается и у Марии Семеновой.
Весь день мальчику очень хотелось пойти в большой дом и поближе рас-смотреть удивительного человека, у которого - надо же! - не осталось ни родственников, ни своей избы. Сирота - значит, делай что хочешь, все равно никто ответа не спросит. Зато и его самого любой мог обидеть, не опасаясь отмщения, потому что мстить будет некому... И мальчик стал думать о том, как интересно быть сиротой, но потом вспомнил, как впервые пошел один на охоту - и ужаснулся, поняв, что сироту никто не ждал из зимнего леса домой, к теплому очагу, к миске со щами.
Заключение:
Творческую задачу, которую берется разрешить Мария Семенова, можно определить примерно так: создать мир достоверной магии, проявить скрытый смысл, свойственный "обыденным предметам", сделать волшебство таким же естественным и отродясь присущим миру, какими были у нее весла и паруса викингов, и при этом не уничтожить ни обаяния реальности, ни потрясающей силы чуда.
Едва ли можно сказать, что конкретно для этого следует делать. Кто-то по-советует "идти от науки", способной предоставить подходящие реалии - будь это наука параллельного по времени средневековья или та, которую принес Ти-лорн; кто-то рекомендует усложнить интригу, уверенней задействовать в ней побольше колдовства и избавиться от упреков в наивности, кто-то напротив, велит убрать лишние сюжетные линии, мешающие восприятию глубоких смы-словых слоев, кто-то захочет удалить "мистический налет" и не морочить лю-дей умолчаниями, а назвать по имени силу, превращающую Волкодава в пса, кто-то сочтет, что и без того сказано чересчур много... Несомненно одно: там, где чудо проросло из тех же корней, что и весь мир, оно уже не сможет быть просто техническим приемом. Конечно, легенде нужно немалое время, чтобы "вырасти из травы", и никто никогда не выучивался магии быстро. Но с другой стороны, будущее читателя - это настоящее писателя. Какими будут новые кни-ги М.Семеновой - возможно, мы скоро узнаем.
Подводя итоги проведенному исследованию, можно отметить, что Мария Семенова бережно и внимательно относится к деталям, к мелочам сюжета, ка-ждой детали дает поиграть. Чаще всего в описаниях Марии Семеновой встре-чаются описания пищи, которые переплетаются с описаниями домашней утвари и посуды. Также встречаются в произведениях Семеновой и яркие описания жилищ героев. Описания самих героев не отличаются подробным перечислени-ем деталей, но тем не менее позволяют составить достаточно полное представ-ление об их облике. Лексика произведений М. Семеновой весьма разнообразна.
Тематическое разнообразие лексики при описании быта героев, их обыча-ев, одежда, рода деятельности делает этот мир всегда ярким и узнаваемым. Ав-тор использует лексику таких лексико-тематических групп, как названия лю-дей, одежды, жилища, домашней утвари, наименования кушаний и напитков и др.
Мария Семенова ведет тщательный отбор лексики в соответствии с тем, о ком и о чем ведет речь в том или ином случае.
Большую роль в романе играм устаревшая лексика. В составе устаревшей лексики выделяются историзмы и архаизмы. К историзмам относятся слова, представляющие собой названия исчезнувших предметов, явлений, понятий: кольчуга, лучина, колодки, налуч, тул и т.п., которые встречаются у М. Семе-новой.