Выдержка из работы:
Некоторые тезисы из работы по теме Историческая школа Германии
Введение
Германия, в отличие от Англии и Франции, в рассматриваемый период (середина XIX века) была экономически менее развитой страной, разделенной на мелкие государства вплоть до 70-х годов XIX века. Поэтому развитие экономической науки в Германии имеет свои особенности. Немецкая политическая экономия формировалась под влиянием английских и французских теорий, в частности учений Мальтуса и Бастиа.
Немецкая политическая экономия не приняла идеи единства экономической теории для различных стран, но ввела национальную политэкономию.
Историческое направление в политической экономии пыталось наметить третий путь между крайностями экономического либерализма и утопического социализма. Сторонники этого направления отвергли революцию и не ставили под сомнение частную собственность. Однако они считали недостаточным представление о человеке как об эгоистичном Homo economicus, заинтересованном только в личной выгоде, не принимали формулу «laissez faire» и придавали большое значение национальным историческим и географическим особенностям, "чувству общности" и экономической роли государства.
Выдвинутые исторической школой идеи заполняют всю вторую половину XIX века. Наибольшего расцвета они достигают в тече¬ние последней четверти его. Но дата их происхождения восходит выше. Она может быть отнесена приблизительно ко времени появ¬ления в 1843 году маленькой книги Рошера "Краткие основы курса по¬литической экономии с точки зрения исторического метода". Что¬бы понять идеи школы, надо обратиться к этой эпохе, ибо оправда¬ние и объяснение критики исторической школы находятся в тог¬дашнем состоянии политической экономии.
У последователей Ж.Б. Сэя и Рикардо политическая экономия все более и более принимала абстрактный характер. У некоторых из них она сводится к незначительному количеству теоретических положений, сформулированных наподобие геометрических тео¬рем и относящихся главным образом к международной торговле, фиксации нормы прибыли, заработной платы и ренты. Если даже признать точность этих теорем, то все-таки они далеко не достаточ¬ны для объяснения всего разнообразия экономических феноменов или для руководства в новых практических проблемах, которые эволюция промышленности ежедневно ставит перед государствен¬ными людьми. Однако ближайшие ученики Рикардо и Сэя в Анг¬лии и на континенте - Мак-Куллох, Сениор, Шторх, Рау, Гарнье, Росси - продолжают создавать их, ничего значительно не прибав¬ляя к ним. Таким образом, политическая экономия застыла в их руках, превратившись в груду тусклых доктрин, связь которых с конкретной экономической жизнью все более и более ускользает от взора, по мере того как удаляешься от родины их. Можно было бы, правда, сделать исключение для Стюарта Милля. Но его "Основа¬ния" датируются 1848 годом, а историческая школа тогда уже существо¬вала. Со времени Адама Смита, книга которого столь разностороння и привлекательна, политическая экономия, кажется, страдает, по выражению Шмоллера, чем-то вроде анемии.
Такое впечатление было очень хорошо выражено в статье Ар¬нольда Тойнби о старой политической экономии. «Логическое ис¬кусство, - пишет он, - становится достоверным изображением действительного мира. Не то, чтобы Рикардо, благонадежный и до¬брый человек, при исследовании сам сознательно желал или пред¬полагал, что мир его "Начал" был миром, в котором он жил; а то, что он бессознательно привык рассматривать законы, правильные только для общества, созданного им в его кабинете в видах научно¬го анализа, применимыми к сложной общественной жизни, буше¬вавшей вокруг него. Это смешение было усилено некоторыми из его последователей и сделалось еще более значительным в плохо осведомленных популярных книжках, излагавших его доктрины». Другими словами, существует все более обозначающийся разлад между экономической теорией и конкретной действительностью. И этот разлад растет ежедневно по мере того, как преобразуется промышленность, выдвигая непредвиденные проблемы, пробуж¬дая к жизни новые социальные классы и, наконец, перекидываясь на страны, экономические условия которых иногда отличны от тех, которые в Англии и Франции вызывали основателей на раз¬мышления.
Можно было ослабить этот разлад между действительностью и теорией двумя способами: или с помощью анализа воссоздать но¬вую, более гармоничную и доступную теорию - этим путем пойдут с 1870 года Менгер, Джевонс и Вальрас; или прибегнуть к еще более решительным мерам, отбросить всякую абстрактную теорию и сде¬лать изображение действительности единственным предметом на¬уки - этот путь был избран с самого начала, и по нему пошла исто¬рическая школа.
Правда, еще до основания исторической школы некоторые пи¬сатели указывали на опасность, которой грозило науке злоупотреб¬ление абстракциями. Сисмонди, сам историк, смотрел на полити¬ческую экономию как на "моральную" науку, где "все связано". Он хотел, чтобы экономические феномены изучались в той социаль¬ной и политической среде, в которой они возникают. Он критико¬вал общие теоремы Рикардо и приветствовал тщательное наблю¬дение над фактами.
Еще с большей силой обрушивался на классических экономи¬стов Лист. Его упреки не останавливались на Рикардо, они добира¬лись до самого Смита. Пользуясь историей как орудием доказа¬тельства и принимая "национальность" за базу своей системы, он подчинил всю торговую политику тому принципу "относительно¬сти", на котором так настаивала историческая школа.
Наконец, сами социалисты, особенно же сенсимонисты, вся си¬стема которых есть лишь пространная философия истории, пока¬зали своей критикой частной собственности невозможность обособ¬ления экономических феноменов от социальных и юридических институтов.
Но ни один из этих авторов не делал смелых попыток к отыска¬нию в истории и наблюдении средства для постройки всей полити¬ческой экономии. В такой именно попытке кроется оригиналь¬ность немецкой исторической школы.
У исторической школы была двоякая задача: положительная и критическая в одно и то же время. В критической части своей рабо¬ты она подвергала вдумчивому обсуждению, всегда увлекательно¬му, но иногда неправильному, принципы и методы прежних эко¬номистов. В своей положительной части она открыла перед поли¬тической экономией новые горизонты, расширила область ее на¬блюдений и круг интересующих ее проблем.
Но если относительно легко изложить критические идеи шко¬лы, сформулированные в многочисленных книгах и статьях и об¬щие почти всем входящим в нее писателям, то, наоборот, довольно трудно точно обозначить основные концепции, вдохновляющие ее на положительную работу. Действительно, эти концепции таятся в скрытом состоянии в работах ее главных представителей, но нигде определенно не сформулированы. Всякий раз, как экономисты исторической школы принимались определять их, они делали все в неявных и часто противоречивых положениях (некоторые из них учеников сами ныне признают это); не говоря уже о том, что они неодинаково сформулированы у различных авторов, относящих себя к числу приверженцев исторического метода. Во избежание утомительных повторений и бесчисленных дискуссий изложение начнется с краткого обозрения внешнего развития исторической школы, затем вся совокупность ее критической работы и, наконец, выявление ее положительных концепций о природе и предмете политической экономии.