Выдержка из работы:
Введение
О Крымской (Ялтинской) конференции руководителей СССР, США и Великобритании, ее решениях и буднях много написано, в том числе и непосредственными участниками событий. Опубликованы соответствующие документы. Стали в той или иной мере доступны архивные источники. Но решения, выработанные на конференции в Ялте, а значит, и люди, их принимавшие, по-прежнему по-разному оцениваются в историографии, то восхваляясь, то подвергаясь критике. Объективная оценка затруднена и тем, что в условиях распада СССР и формирования новых государств воспоминания о недавнем прошлом, преломленные сквозь призму реальной политики, трактуются по-разному, при том что ялтинские решения выдвигались официальными кругами как один из символов влияния Советского Союза на судьбы мира.
Если рассматривать эволюцию оценок решений Крымской конференции в историографии за прошедшие полвека с позиций вечного вопроса «кому выгодно?», то здесь обозначаются следующие позиции.
1. Политические предпосылки конференции
Многообразие новых элементов, изменивших карту военных операций, и возникновение новых проблем сделали необходимым проведение новой встречи в верхах, чтобы уточнить вопросы, обсуждавшиеся в Тегеране, но не решенные окончательно.
Такова была обстановка, в которой родилось решение о проведении Ялтинской конференции, получившей название от крымско го курорта, где с 4 февраля проходила встреча между Черчиллем, Сталиным и Рузвельтом. Место было выбрано в пределах Советского Союза, так как Сталин неизменно отказывался находиться вдали от линии фронта (по военным соображениям, в обоснованности которых его партнеры продолжали сомневаться).
Но для того, чтобы прибыть в Ялту, Рузвельт должен был совершить путешествие, слишком утомительное для его слабого здоровья. Кто признает портреты в качестве исторического источника, тому достаточно бросить взгляд на фотографии руководителей трех великих держав в Тегеране и в Ялте, чтобы сделать надлежащие выводы о физическом состоянии Рузвельта, который согласился предпринять новое необходимое усилие для того, чтобы определить конечные цели войны. В 1943 г. до Германии было еще далеко, и до победы, несмотря на субъективную уверенность в ее неизбежности, объективно тоже далеко. В феврале 1945 г. стало ясно, что падение Гитлера только вопрос времени, недалекого времени, и победители должны быть готовы взять на себя ответственность за крах нацизма в Европе с тем, чтобы повернуть свои силы на завершающую битву с Японией.